Какие, и вправду, бывают странные сближенья!
Однажды поехала я в Бонн. Там долго работала выставка "Венеция". Я все не выбиралась, как вдруг оказалось, что вскоре она закрывается. И я помчалась.
Выставка довольно обширная, много интересного. Особенно меня поразили книги и географические карты, например, Венеция VI-го века с высоты птичьего полета. В аннотации написано «…с высоты 500 метров». А кто и как на эту высоту забрался, спрашивается? Несколько прекрасных работ из мрамора, волшебным образом изображающих, например, прелестную женскую головку под прозрачной кисейной накидкой – именно, прозрачной! и притом – мраморной. А такого совершенного Аполлона я и вправду не видела. Никакой Пигмалион в юбке не сумел бы придумать и воплотить этакое совершенство – да простят меня борцы за равноправие полов. Я имею в виду, не только изобразить, но даже и вообразить. Я такие моменты удивления или восприятия как сюрприза всегда отношу – и правильно делаю, я уверена, - за счет своего малого знания и недостатка образования. Бывает в этом некоторая доля досады на самое себя, но иногда думаю, что это не так уж плохо. А что, как говорится, хорошего, в том, что нас ничем уже не удивишь?
Дворцовая живопись ничем необыкновенным не поразила. Очень красиво и добротно сделано. Расхаживаю я по залам, смотрю на Венецию, которую живьем не видела, но надеюсь все же, - «е.б.ж.», как великий Старик говорил. И вдруг в одном зале, где были собраны картины на библейские темы, я увидела!!! Domenico Fetti (1588\9 - 1619), венецианец. Картина называется "Давид с головой Голиафа", а на ней во всей красе изображен не юный, а молодой Иосиф Бродский! Смотрит через плечо своим характерным взглядом, его, его высокомерные ноздри и рот, - я чуть не лопнула, так хотелось кому-нибудь показать. Вообще-то мы приехали с нашими бывшими коллегами по «Антонову», но я не терплю ходить стадом. И мне пришлось их отлавливать, чтобы поделиться чудом и показать этого Давида-Иосифа. Удивительное сходство! Написан портрет в 1617-1619 г.г. в городе, где более 370 лет спустя Бродский будет похоронен - на острове Сан-Микеле, одном из знаменитейших кладбищ мира. Он сам говорил, что хотел бы лежать именно здесь.
Вот и не верь после этого в чудеса!
© Copyright: Клавдия Лейбова, 2009
Свидетельство о публикации №2911071348
ЛЮСЯ
Всякий человек, и каждый по-разному, ощущает себя обитателем определенного времени. Я - человек шестидесятых. Где-то там душевно и осталась...
Есть люди, которые легко принимают условия нового времени, вписываясь в него. Есть такие, которые не смиряются с переменами. Есть люди, которые сами стали знаком времени.
Если вы спросите, что для меня, юной, было первым звоночком к осознанию перемен во времени и в поколении, вскорости названном «шестидесятниками», я скажу вам, не раздумывая долго: девочка с милым, по-детски пухлым лицом, этакая «таракуцка» по определению Валентина Петровича Катаева. С осиной талией, широкой юбкой, муфточкой и шапочкой, танцующая и поющая песенку, что давала надежду: до счастья осталось всего-то пять минут!
Людмила Марковна Гурченко, Люся. Мне горько было узнать о ее смерти. Как будто близкий человек ушел.
Она была настоящая Звезда, штучная работа. Она и в Голливуде была бы Звездой.
Кино - вещь безжалостная, подробная, разоблачительная, ничего не прощающая. Так тонко держать каждый мускул лица, глаза, жест может не каждый даже очень хороший театральный актер. Сцена и киноэкран такие разные стихии, что есть актеры, решительно для экрана непригодные. И дело не только во внешности или фотогеничности. Людмила Марковна владела всем этим таинством совершенно, как будто с камерой у нее был заключен гармоничный любовный контракт, когда стороны понимают всё без слов и принимают друг друга безоговорочно.
Жизнь ее и судьба, начавшиеся так блистательно, оказались весьма нелегкими. Как будто Бог, поцеловавший ее в начале пути, испытывал: а достойна ли она была такого щедрого дара? Оказалось — достойна, и все сложилось беспрецедентно. Вы можете назвать еще такой пример? Но это — взгляд со стороны и через время. А чего это стоило ей, знает только она сама.
Интересную фразу, многое объясняющую, сказал, прощаясь, Никита Михалков: "Лена Соловей могла отказаться от роли, если не с кем было оставить ребенка. Люся мчалась куда угодно, несмотря ни на что".
Таких беспредельно и безусловно преданных кино людей можно легко пересчитать. И платила она за преданность эту самой высокой платой, обозначив свои приоритеты - до самого последнего шага.
Я помню восторг, с каким мы встретили непритязательную, просто развлекательную "Карнавальную ночь". Это был самый конец декабря 56-го года. Мы демонстративно сбежали с зачета по технологии металлов от противного педагога и ненавистной "тройной точки". И в кинотеатре "Киев", который был рядом с моим факультетом (для киевлян: на углу Рогнединской и Красноармейской, там потом в первом этаже был магазин "Нептун"), посмотрели фильм. Вместе с другими людьми мы, потрясенные, выходили из зала на улицу. Порхали в толпе словечки и цитаты из фильма - «вырастим Бабу Ягу в собственном коллективе», «есть ли жизнь на Марсе?» и про «еще лучше, если пять звездочек...».
Падал снег... В те поры в Киеве времена года исполнялись неукоснительно и было, как и положено в канун Нового года, холодно и снежно. А нам было — жарко. Для нас, девчонок, ее талия, широкие юбки, муфточка!.. Боже, это была недосягаемая мечта. И эта мечта навеки связалась с Людмилой Гурченко. Я уверена, что и для нее самой тот образ - внешний - остался неким эталоном, в который она себя умудрилась воплотить и сохраняла всю жизнь, становясь внешне с возрастом - поразительно! - благороднее и красивее. Я еще раз изумилась ее хрупкости и почти эфемерности, когда увидела ее родителей и дочь — она была исключением в семье, была такой вопреки их плотности и абсолютной вещности.
А в смысле жанра - ей оказалось подвластным всё. От невероятного жлобского «Людк, а, Людк!» в фильме «Любовь и голуби» до германовской героини. Такими должны быть настоящие актрисы. Предполагаю, даже знаю точно, что у нее было много недоброжелателей, а паче - завистников. Она сама это знала и говорила об этом. Друзьям и возлюбленным было очень трудно с ней дружить и существовать рядом. Но очень хотелось.
Пусть же земля ей будет пухом, хотя в жизни она привыкла преодолевать сопротивление всяческих материалов.
Она точно стала знаком времени. Нам будет ее не хватать.
© Copyright: Клавдия Лейбова, 2011
Свидетельство о публикации №21107210031
